Наши пальцы как бы невзначай
соприкасались, что мне всё труднее было скрывать волнение.
- « И на челе печали след
Рука судьбы запечатлела «, - допел Владимир Александрович.
- А теперь ты спой, Аннушка, душенька, - попросила бабушка, - Вот, хотя бы этот
« Больно хлещет шелковый шнурок « А знаете, наша Аннушка на благотворительном
вечере декламировала Шекспира в ролях. Такой успех имела! И поклонники
появились. Даже письма пишут, но она никого не удостаивает вниманием. Прочитай нам
что-нибудь наизусть, просим!
Владимир Александрович, увидев мое замешательство, сказал,
Он заиграл тихую нежную мелодию.
У меня вдруг, словно крылья выросли:
- « Ромео, как мне жаль, что ты Ромео.
Отринь отца, да имя измени.
А если нет, меня женою сделай,
Чтоб больше Капулетти мне не быть.
Лишь это имя мне желает зла.
Ты б был собой, не будучи Монтеки.
Что есть Монтеки? Разве так зовут
Лицо и плечи, ноги, грудь и руки?
Неужто, нет других имен?
Что значит имя? Роза пахнет розой,
Хоть розой назови ее, хоть нет.
Ромео под любым названьем был бы
Тем верхом совершенств, кокой он есть.
Зовись иначе кем-нибудь, Ромео,
И всю меня бери тогда взамен!»
Лицо Владимира Александровича просияло:
- Этот вечер дорогого стоит. От всей души благодарю Вас. Я увезу это воспоминание в сердце на турецкую границу. Это скрасит мою армейскую жизнь. Послезавтра я туда отбываю. А не хотели бы Вы, Анна Ильинична, оказать мне честь и пойти со мной на пруд, покататься на коньках? Завтра народное гуляние. Илья Петрович, дозволите ли Вы завтра сопровождать вашу дочь на праздник? Я в послеобеденное время зайду за ней.
- Извольте, дозволяю,- кратко ответил отец.
Мое сердце, аж зашлось от радости! Я подбежала к нему и поцеловала его. Отец засмеялся.
Часы пробили 10 раз.
- Спокойной ночи, Илья Петрович и милые дамы. Я у вас загостился.
Владимир Александрович попрощался и удалился.
Я бросилась в свою комнату писать дневник. Мои, встревоженные мысли послушно ложились на бумагу. Однако пальцы дрожали. Щеки пылали, а сердце желало выпрыгнуть из груди. Время от времени меня охватывала сладкая истома оттого, что завтра я снова увижусь с ним. Я отгоняла мысль о том, что Владимир Александрович уедет и может быть навсегда. Затем вновь и вновь прочитывала написанное, и еще долго сидела на подоконнике в темноте. И только под утро сон одолел меня. Но что это был за сон! Я скакала с Владимиром Александровичем на его рыжем коне в одном седле, а после конь взлетел и унес нас на крыльях, прямо за облака…
Утром я не знала, чем заняться, чтобы скоротать время. Все мои прежние занятия не
